Офшорные инвестиции снуют туда-сюда. В основном нынче — «туда»

В МВФ подсчитали, что доля иностранных инвестиций в Россию из офшорных фирм — оболочек составила 58%. А российские капиталы, в основном, уходят в офшоры безвозвратно. Эксперты считают, что больше стоит беспокоиться о самих инвестициях, которые второй год на минимуме, чем о том, откуда они взялись.

• Прямые иностранные инвестиции (ПИИ) — важнейший показатель «здоровья» экономики. Прямые — это значит, что средства вкладываются не для спекуляций на бирже, когда деньги могут быть выведены одномоментно из-за плохих слухов, а в реальный бизнес. Высокий объем таких инвестиций, в теории, демонстрирует, что компании страны интересны иностранцам, они считают ситуацию в стране стабильной, а деловой климат — привлекательным. Но этот показатель уже так не работает.

Например, крохотный Люксембург привлек около 4 триллионов долларов накопленных ПИИ — почти как США и гораздо больше, чем Китай. Даже исходя из географии, на территории Люксембурга не может быть столько привлекательных производственных активов. Получается, что что деньги идут дальше, но уже не оставляя следов настоящих инвесторов. И динамика Люксембурга подтверждает эту аксиому современной мировой экономики: исходящие из Люксембурга иностранные инвестиции почти равны входящим.

По данным МВФ, который выпустил большое исследование прямых иностранных инвестиций в мире, Нидерланды, Люксембург, Гонконг, Макао, Швейцария, Сингапур, Ирландия, Бермудские, Британские Виргинские и Каймановы острова привлекают 40% денег, которые «ходят» в мировой экономике.

Причин такой активности две — желание оптимизировать налоги, то есть, платить меньше в своей стране, а также необходимость по каким-либо причинам замести следы инвесторов.

«Подобное положение вещей делает стандартное статистическое исследование бесполезным. Во-первых, рост инвестиций может показывать, что мультиациональные компании добавляют больше прокладок в цепочки собственности. Во-вторых, данные ПИИ не отражают реальную географию глобальных экономических связей: Великобритания, например, привлекает 160 млрд долларов из Люксембурга, но ясно, что конечный инвестор — либо из другой страны, либо из самой Великобритании. Основная цель нашего исследования — отличить реальные иностранные инвестиции, то есть связь инвестора в одной стране и действующей эффективной компании в другой стране, от фантомных инвестиций в корпоративные фирмы-оболочки», — отмечают авторы документа МВФ.

Так вот, судя по данным этого доклада, доля накопленных инвестиций по итогам 2018 года (накопленные — это значит за весь период инвестирования, эта цифра считается более адекватным статистическим показателем, потому что от года к году по разным причинам может быть большая волатильность) из фирм-оболочек в Россию составляет около 58%, то есть, она не снизилась, несмотря на меры по деофшоризации. При этом почти 24% — это так называемые круговые инвестиции, когда российская компания пользуется офшорной прокладкой для налоговой оптимизации. Россия по первому показателю — впереди всех, обходит даже Китай, ближайшего преследователя, процентов на пятнадцать.

Мы сказали, что почти 24%, на самом деле — это очень маленькая сумма, до санкций круговые инвестиции превышали 60% в общем портфеле в год, то есть, получается россияне, в основном, вывозят безвозвратно. В 2018 году, по оценкам, вывоз составил 36 млрд долларов, а приток — лишь 13 млрд долларов. По итогам этого года ожидаются, вроде бы, более мягкие цифры.

Но в любом случае для реального подсчета ПИИ остается лишь 40% от общей суммы в более, чем в 440 млрд долларов по итогам 2018 года. И из налоговой базы можно вычитать больше половины из этих 440 млрд. Именно это выходит из данных исследования.

Налоговая оптимизация — дело не подсудное (пока). Однако она позволяет проводить и незаконные сделки по отмыванию преступных доходов, в том числе от разных коррупционных сделок. И как мы теперь поймем, сколько в этой сумме таких денег?

Аналитики РБК отметили, что модель, которую использовали в докладе МВФ, несовершенна, и, вероятно, искажает реально более щадящие для экономики показатели, но большинство экспертов считает, что они очень близки к истине.

Борис Хейфец, профессор Финансового университета при правительстве РФ, д.э.н., считает, что цифра, возможно, лишь немного завышена.

«Авторы исследования исходят из того, что значительная часть инвестиций приходится на офшорные и близкие к офшорным юрисдикции, такие, как Кипр, Нидерланды, Британские Виргинские Острова и другие. И в итоговых цифрах они, на мой взгляд, близки к истине. Стоит иметь в виду, что те же США и Китай — реальные инвесторы — заходят в Россию именно через такие государства, пользуясь российскими соглашениями об избежании двойного налогообложения, в частности, с Кипром», — отметил профессор Хейфец.

• Вот как эксперты МВФ насчитали показатели для России. Они брали, например, общую сумму инвестиций из Нидерландов. По официальной статистике, это 41 млрд долларов. Затем обращались к крупнейшей базе данных инвестиций по компаниям — Orbis, ее ведёт известная консалтинговая компания Bureau Van Dijk, входящая в группу Moody’s. Там собраны и сопоставлены данные 360 млн компаний. Получилось только 19 млрд долларов. Затем применялся уточняющий коэффициент, подсчитанный для Нидерландов. Он составил 0,5, так как реальные инвестиции из страны вдвое меньше их общей суммы. Умножили 41 на 0,5, получилось 21 млрд долларов.

• Кстати, у Соединенных Штатов цифры тоже удивляют: больше половины исходящих инвестиций уходит в офшоры, и лишь 25% возвращается из офшоров.

Если бы подобные проблемы возникали только у России, наверняка мы бы услышали, что в этих данных нет ничего страшного (мы это уже слышали раньше). Но проблема оптимизации и сокращения налоговой базы беспокоит и развитые страны. В связи с этим уже не первый год западные страны пытаются бороться с офшорами разными методами. Так, недавно был принят так называемый план борьбы с размыванием налоговой базы — BEPS.

«Этот план, — поясняет Борис Хейфец, — обязывает иметь в фирмах в офшорных и связанных с офшорными юрисдикциях штат сотрудников, вести реальную деятельность и т.д. и сообщать о наличии компаний, где это условие не соблюдается. Таким образом, увеличиваются затраты на схемы оптимизации».

По мнению Хейфеца, полностью избежать негативного эффекта от сокрытия денег в офшорах едва ли удастся, по меньшей мере, в обозримой перспективе. Нужно постепенно, по мнению профессора, переносить центр тяжести налогообложения в Россию. Это уже пытаются делать, в частности, есть решение, что налоговые льготы не будут применяться к компаниям — оболочкам, но отследить их очень сложно. Об этом свидетельствуют и результаты амнистии капиталов, уже 3-й этап которой сейчас идёт без впечатляющих результатов.

Впрочем, фантомные инвестиции или реальные, но они обвалились в минувшем году со страшным шумом. Цифры мы уже привели — разница между оттоком и притоком — больше, чем вдвое в пользу, конечно, оттока. И, по мнению ряда аналитиков, Россия крайне нуждается в инвестициях, как внутренних, так и внешних. О деофшоризации в нашем случае можно забыть, пусть с этим злом борется тот, кто хотя бы теоретически способен победить.

Более острая проблема в том, что ни российские долгосрочные ценные бумаги, ни российские компании не интересны, и ситуация едва ли серьезно изменится с темпами роста ВВП ниже 2% в год.

Polit.ru